Родилась 10 января 1926 года в Москве.
Из очерка о её жизни: «Мне было 19 лет, …жить становилось все невыносимей. И поток самообвинений все рос и рос. Как-то так получалось, что я всегда, если можно было с кого-то спрашивать, то спрашивала с себя. Считала себя виноватой перед всеми с полнейшей искренностью. Плодотворным и важным мне казался только спрос с себя. Потом я
поняла, что я как бы протирала душу, как бумагу ластиком, и дотерла до дырки. Душа стала сквозной, и в нее хлынуло то, что вечно рядом, но так редко проникает внутрь нас. Плотная стена нашего эго обычно не пускает. В какой-то день эта стена вдруг рухнула. Это был совершенно особый день. День кульминации боли. Казалось, еще немного и – сердце не выдержит.
Это было на даче. Была гроза. А потом взошло солнце, и ель, которая стоит перед балконом, – вся в каплях, в тысячах крупных дождевых капель – вдруг вспыхнула тысячью солнц. Это было что-то непередаваемое. Потрясение. Душевный переворот. Свет, небывалый – сверхеъстества – как будто проколол сердце насквозь и не убил, а пересоздал его. Прежде всего появилась полная уверенность, сверхразумная, вне всякой логики, что Творец этой красоты – совершенен. Это сердцу открылось. А затем произошло нечто, что не передашь прямым словом, потому что слова нашего языка однолинейны, а то, что я увидела, была многомерность. И хотя физические мои глаза не видели НИЧЕГО, кроме ослепительной красоты, внутренние мои глаза увидели Бога. И другим словом я этого не передам. Я увидела то, чего представить себе не могла, ибо этого не знала раньше душа. – Новый облик, новый взгляд, новый строй чувств.
Я почувствовала взгляд на себе, в котором была бесконечная любовь и покой в одно и то же время. Именно это скрещение любви и покоя было потрясающим. Беспредельная любовь ко мне и совершенный покой за меня, как бы трудно мне ни было. Если бы одна любовь без покоя – это было бы бессильем. Если бы один покой без любви – равнодушием. А вот сочетание их было каким-то сверхмирным внутренним всемогуществом. И в этом взгляде, в этом новом внутреннем строе был ответ на все мои вопросы и на всю боль.
Смысл мой не в том, чтобы удовлетворять мои желания, а в том, чтобы преображать их, – в той самой высоте, которую может достичь моя душа и всякая человеческая душа. На этой высоте рождается внутренний свет и всеобнимающая любовь. Сердце чувствует вечность так же ясно, как рука – твердые предметы. – Небесная твердь. И на тверди этой уже ничего не нужно извне. Душа питается из внутреннего источника и находит в нем все для утоления своей жажды и голода. Весь мир в ней, и она раскрывает его для всех.
Но сколько бы я ни говорила, все равно главное остается за словами. Меня точно подняли на великую гору и показали сразу всецелость. Мир был страшным и бессмысленным, когда виделся дробно, по частям. Ни в какой отдельной части нет смысла. Он – в тайне всецелости. Это было мое второе рождение.
Однако духовный опыт, который я приобрела, соседствовал с
нулевым опытом жизненным, не говоря уж о житейском. Мне казалось поначалу, что никто до меня ничего подобного не испытывал, иначе все ответы на вопросы были бы найдены в миг. И вот сейчас я отвечу всем на все вопросы… Я взяла Евангелие, и оно открылось мне мгновенно. Я знала уже все, что говорилось там. Надо было пройти годам, чтобы я поняла: опыт, подобный моему, был не раз и не десять раз, что он повторялся в разных людях, но изменяя всю душу, не мог ничего изменить в мире. Что у людей еще не подготовлены ни глаза, ни уши. «Имеющий уши, да слышит…» – не имели ушей. И это было новым, невероятным ударом. Мне казалось, что сейчас, вот сейчас я дам людям то, что им нужнее всего. Но… Людям это НЕ БЫЛО НУЖНО. Я стала тяжела для них. Они не могли и не хотели жить на той горе, которая мне открылась. …»
(На ВЕЧЕРЕ.РУ опубликован последний сборник стихов Зинаиды Александровны. Официальный сайт: http://www.pomeranz.ru/ )
admin
***
Ничего, пойму когда-нибудь,
Почему так трудно и так больно.
Впереди большой, как небо, путь.
Неба — много, времени — довольно.
Ровно столько, сколько надо мне.
Ствол крыла косматые раскинул…
Ведь хватило времени сосне
Вырасти и прошуметь вершиной.
Всё равно, сиянье или мрак –
Расстояние — преодолимо,
Только бы иди за шагом шаг
Внутрь себя, а не в обход иль мимо.
Тот, кто бросил семя в темноту,
Дал душе посильную задачу.
Вот и я до Бога дорасту,
Если только время не растрачу.
admin
***
Не иудеи — иудея,
Не дети женщин — сына девы,
Не Иисуса Назорея,
А то, что там, меж ребер, слева…
Не Бога и не страстотерпца,
Разверзшего покров могилы,
Распяли собственное сердце
За то, что билось и томило.
За то, что ныло и болело,
И порывалось вон из клети,
Куда-то в вечность, за пределы,
Очерченные телом этим.
За то, что называло князем
Не князя мира (ком из глины),
За чувство тайной острой связи
С Незримым, Жгучим и Единым.
За это вечное волненье
Перед немым и непостижным,
И своевольное стремленье
Назвать неведомого ближним.
За то, что световые пятна
Ему чертили путь и сроки,
За этот трепет непонятный
От прикасанья звезд далеких.
Не чудотворца — страстотерпца,
Ушедшего в провал столетий,
Распяли собственное сердце,
И жили, смерти не заметив.
***
Касание снега, дыханье мороза,
Березы, березы, березы, березы…
Березы и сосны, березы и ели.
Кусты забелели, синицы запели.
Стволы окружали, стволы закружили, —
Затерянность в дали, затерянность в были…
Пропасть, затеряться… Потеря дороги,
Потеря стремлений, потеря тревоги,
Потеря заботы и той постоянной
Сосущей, зовущей и ноющей раны.
Потеря обиды, потеря досады,
Потеря всех «должно», «обязана», «надо»…
Другая страна ли, планета другая?
Душа, как праматерь, гуляет нагая.
И Бог по соседству, но дьявола нету,
И нету соблазна и нету запрета.
И нету змеиного страшного знанья, —
Потеря седин и потеря страданья.
И тишь неземная и хор стоголосый. —
Потеря ответа, потеря вопроса…
Сплетенные ветки — слиянные лица. —
Потеря стены и потеря границы.
Как будто изгнанницу вновь возвращают
В забытые кущи родимого рая.
Распахнуто сердце, как райские двери.
Изгнанье изгнанья! Потеря потери!
Андрей
***
А люди не выносят Бога.
Им надобно Его кромсать.
Ведь даже и кусочка много,
А тут – вся высь, вся даль, вся гладь…
«Ты просишь и любви и веры,
Так в наши уместись сердца.
Ты должен быть нам по размеру,
А Ты без края и конца.
Так что нам с Бесконечным делать?
На что небес бескрайних гладь?
Ты разрушаешь все пределы! –
Урезать, подравнять! – Распять!»
Андрей
***
Ни идей, ни спорящих — ни слова.
Все осталось где-то за чертой,
Только волны шороха лесного,
Только это полное Ничто.
Я — ничто. О, Господи, как много
Ты даешь! Как щедро меришь Ты!
Мера счастья — это чувство Бога,
Чувство роста, чувство высоты.
Полная таинственная мера…
Сесть в лесу, замолкнуть у костра…
Лишь зерно чуть видимое веры,
И — меня послушает гора.
Лишь зерно… Пустяк, простое дело.
Но — ничто, и нет еще зерна.
Чтоб зерно горчичное созрело,
я до Бога дорасти должна.
Этот рост… От смерти к воскресенью —
от «ничто» и до Вселенной всей —
Рост деревьев, рост листвы весенней,
рост души замолкнувшей моей..
Славин Дима
***
Есть тишина, которая сама
в нас действует. И ничего не надо
нам, кроме слуха чуткого и взгляда.
Лишь только умаление ума
и разрастанье сердца. Мир впервые
рождается и входит в грудь одну.
У ног Христа сидела так Мария,
чтоб слушать не слова, а тишину.
Ах, Марфа, Марфа, погоди немного —
Накормит Бог, и ты накормишь Бога…
* * *
Ты так велишь. И мне лишь слушать надо
А больше мне не надо ничего.
Не отводить ни на мгновенье взгляда
От Божьих глаз — от света Твоего.
Забыть о радостной и горькой доле,
Забыть про все насущные дела.
Ах, Марфа, Марфа, если б только воля
Моя — тебе б я тотчас помогла.
Тебе не надо было б лезть из кожи,
И все на месте было бы в дому.
Но ты ответь мне, кто тогда поможет
Небесный свод поддерживать Ему?
Дима
***
Нет у жизни порога.
Океан впереди.
Нарастание Бога
В этой смертной груди.
И немое сраженье
Двух невидимых воль —
Глины сопротивленье
И великая боль.
Кто осилит — не знаю.
Но конец — не конец.
Пусть Любовь распинают,
Но Любовь есть Творец.
Всемогущая сила
И начало начал.
Даже тех сотворила.
Кто Её же распял.
Андрей
* * *
Так наступает царство Духа:
Последний свет хранит вода…
Твердыня стала легче пуха,
а нежность — как гора тверда.
В ней есть такое средоточье,
такой густеющий настой,
что можно увидать воочью,
почти пощупать Дух Святой.
Открылись внутренние двери,
Там, на последней глубине,
Я верю, Господи, я верю! —
Ты дашь мне все, что нужно мне.
Помедли с наступленьем мрака!
Побудь еще! — Еще — зари!
И если надо Исаака
Тебе, то, Господи, — бери!
Вот Исаак мой онемелый,
вот он глядит, едва дыша, —
мое измученное тело,
моя продрогшая душа…
***
Наш смысл находится совсем не в нас.
Вот почему опора мирозданья,
Вот Тот, Кого мы называем Спас,
Нас не спасал ни разу от страданья.
Ни нас и ни Себя. Кресты, кресты…
Одни кресты посеяны в пустыне.
О Господи, ответь мне, как же Ты
Свое крещенье огненное вынес?
Ведь Ты кричал вот также, как и я,
Ведь Ты из плоти, а не из каменьев.
И боль Твоя — все та же боль моя…
Но что-то нам твердят о воскресенье?..
Груз всей земли сложивший на пороге
Чьем воскресенье? Этот страшный груз, —
Седьмого неба, человек Иисус
Узнал, что смысл Его не в Нем, а в Боге.
И если не осталось ни следа
Здесь в равнодушной к нам земной природе,
Наш вечный смысл не делся никуда.
Наш смысл, как свет, из темноты восходит.
Горит и прожигает наш покров,
Растапливая царство ледяное.
Пусть мертвые хоронят мертвецов.
А тот, кто жив, пускай идет за Мною.
Conya
***
Лес редеет. Золото в зеленом.
И, листы былого вороша,
как береза с пожелтевшим кленом,
медленно живет моя душа.
Тихое качанье листопада
и дождя прерывистая нить…
Может, вам еще чего-то надо.
а с меня довольно только быть…
Этот тихий шелест сердобольный,
долгий шорох падающих слез…
И с меня на целый день довольно
мерного качания берез.
Плачущая, ласковая осень,
точно мать замолкшая моя…
И куда она меня уносит,
Из листов желтеющих ладья?
Может, в край, где найдены потери
и где все умершие живут?
Только б мне никто часов не мерил,
не считал и жалел минут…
Я дорог своих не выбираю,
как себе не выберешь лица.
Нет у неба ни конца, ни края.
У души — ни края, ни конца.
***
А за окошком — осень. За окном, —
За мыслями, за болью, за делами —
Стоит береза в платье золотом,
И бьет в глаза рябиновое пламя.
Да, сразу за тревогой, за тоской, —
Здесь у предела этой жизни куцей
Стоит огромный неземной покой.
И стоит на мгновенье оглянуться,
И ты увидишь, — сколько нам дано!
А требуется с сердца так немножко…
Молитва наша — тоже ведь окно. —
Вот подойти и поглядеть в окошко…
Conya
***
Так неподвижны стрелы сосен,
Так тихо падают листы,
И так задумается осень,
Что не заметит пустоты.
Ей что-то брезжит в новом свете…
В такую глубь глядит она,
Что даже смерти не заметит,
Сама в себя погружена.
Когда же дни свой круг прочертят,
Оно появится сквозь сны, —
Вот то, что дальше, глубже смерти —
В одеждах вечной белизны…
***
Как я люблю безмолвье сентября!
Душа немеет у себя на тризне.
Холодная, осенняя заря
Нам говорит об остановке жизни.
Ты больше не участвуешь в борьбе
И не нужны ни громкость и ни сила.
Жизнь тихо собирается в себе
И как кристалл светящийся застыла.
О, этот свет! Что значит ветра свист
И дождь холодный, хлещущий нам в лица?
Лишь только тот слетает, точно лист,
Кто сам в себе не смог остановиться.
Conya
***
Осень — это призыв. Птицу тянет на юг,
А душа собирается к Богу.
Постепенно земной размыкается круг
И такая сияет дорога!
О, мощеный торжественным золотом путь,
Золотые дрожащие свечи…
От прощанья ль моя разрывается грудь
Или, может, в предчувствии встречи?
Может, все, что потеряно, ждет впереди?..
Нам неведом таинственный жребий…
Знаю лишь: разгорается сердце в груди,
Когда свет догорает на небе.
line
Подписался на RSS, буду следить =)
artemida-zan
Принимается как своё. Ее переживание, описание, понимание перерождения, видение в новом свете, изменение отношения после этого события к миру, видение всего глазами Бога и т.д, она, эта женщина, очень хорошо передала. я ее оч. хорошо понимаю.
JURINIS
Вот об этом и я хотел бы поговорить, когда впервые попал на один из христианских форумов:»Кто видел Бога?»
Я ее тоже понимаю и значит вас. Но на своих переживаниях прошлой манны Небесной Христианам нельзя останавливаться. Возможно любой форум Христианский в интернете не место для личных откровений такой высоты, как видения Величия Божьего. Бог Велик и Он свят и чист.
Как там Исаия писал: Свят, свят, свят Господь Саваоф. И дальше:
Горе мне! погиб я! ибо я человек с нечистыми устами, и живу среди народа так же с нечистыми устами,- и глаза мои видели Царя,
Мне страшно трепетным страхом Господним и я понимаю эти слова Исайи слово сказанные мной.
Gamer
«Я взяла Евангелие, и оно открылось мне мгновенно. Я знала уже все, что говорилось там.»
Когда мне в руки наконец-то попала библия, то начав читать понял, что эту книгу я и так уже всю знаю. То есть, никогда раньше не читав, знаю все её содержание. Как будто помнил раньше, но забыл.
Владимир
Артемиде: Вот так просто …. обыкновенно, легко, запросто — «как своё». Нет, ни буча, ни восторг, а прикосновение: бережное, осторожное и уверенное: «как своё» — «как к своему». Кулик кулика ви … слышит издалека. Сколько уже вас …. видевших, келейных, уединённых с радостью на лице и мягким сердцем. Вы видели Бога! …..Тише, тише, а лучше молчать. За это бьют, за это прибивают, за это разрывают по частям. …..»Ли» — всё в прошлом, и потому «ли». Теперь только заткнуть, заглушив … или прибить издалека … пулей: меньше свидетелей — меньше Света.
Соня
***
Я останусь под сводами храма
И узнаю, что умерший жив.
Смерть, пророй во мне черную яму,
Выход в жизнь изнутри проложив.
А пока шевелится лопата
(Как часы мировые долги!)
Мне ударом уста запечатай,
Чернотою глаза обожги!
О безудержный ливень органа,
Прошуми в черноте надо мной!
Залечи меня страшною раной
И замучай меня глубиной!
Пусть мне звуки в пространстве очертят —
Узкий вход, как прокол, как звезда.
Не давай мне укрыться от смерти
Никуда, никуда, никуда!
Перед черной молчащей стеною —
Свет. — Немой поединок глубин.
Дай померяться нам глубиною.
Дай остаться один на один!
***
Смерть света. Угасанье дня.
Но вы глазам своим не верьте.
Свет умер, чтоб войти в меня
И дать мне жизнь своею смертью.
Земному подведен итог,
И все гаданья бесполезны.
Вот так же умирает Бог,
Зайдя извне в грудную бездну.
***
Маме
Когда лицо твое внутрь раны
В отверстый мрак спускалось вниз,
В недвижном воздухе повис
Густой, глубокий звук органа.
И знал великий Себастьян,
В какое ты глубоководье,
В какой безбрежный океан
От наших берегов уходишь.
И берег жизни омывал
Бессмертья сокровенный рокот,
Тяжелый океанский вал —
Обетование пророка.
И долго, как морской прибой,
Звенело знание в органе,
Что там, где берегов не станет,
Соединимся мы с тобой.
***
Так неподвижны стрелы сосен,
Так тихо падают листы,
И так задумается осень,
Что не заметит пустоты.
Ей что-то брезжит в новом свете…
В такую глубь глядит она,
Что даже смерти не заметит,
Сама в себя погружена.
Когда же дни свой круг прочертят,
Оно появится сквозь сны, —
Вот то, что дальше, глубже смерти —
В одеждах вечной белизны…
***
Деревья… Жизнь под взглядами небес —
Сплошной покой. — Войди и не разрушь…
А может быть, тысечестволый лес
Есть царство душ?
Они растут, сплетаясь и шурша…
Когда подходим мы к земной черте,
Все кончилось, но началась Душа
В своей непостижимой простоте.
Как просто!.. Пусто… Замерли слова,
Умолкли мысли и событий нет.
Что это — смерть иль тихость Божества?
Лишь только ритм… один лишь ритм и цвет…
***
Я не знаю, что после смерти,
Я не знаю, что там, за гранью,
Но лишь небо предел мне чертит,
И как небо — мое незнанье.
Я не знаю, что раньше было, —
Был ли мир до Земли, иль не был,
Но я знаю, что над могилой,
Над великою тьмою — небо.
Я не знаю иного света,
Мне не мыслилась жизнь иная,
Но бездонное небо ЭТО
Я всем сердцем бездонным ЗНАЮ.
Вдруг ударившись лбом и грудью
О твердейший предел небесный,
Я забыла о том, что будет,
Но что ЕСТЬ, мне теперь известно.
Знаю я, что должна разбиться,
Подойдя к своему порогу.
Мне сверкнула моя граница,
Получившая имя Бога.
Бог есть там, где меня не стало
Бог есть то, что меня убило,
Мой конец и мое начало,
Я — над собственною могилой.
Татиана
Боже праведный, как могла не знать эту женщину и её стихи?
Читаю, плачу, как дурёха.
Если б не канал «Культура» наTV — но всё не случайно…всё не случайно.Заношу стихи Зинаиды Александровны в миниблог и в свой блог-несовершенный такой,но не могут быть все совершенны.
Не умею комментировать,не умею — так чтож? Я молюсь за эту женщину.
Надежда
Стихи и проза Зинаиды Миркиной — как чистейший источник, из которого хочется пить..пить и, снова пить! Спасибо!
Люся
Спасибо, очень интересно!
Соня
Рада, что Вечеря жива и здравствует. Это первое место при моем рождении в рунете, где мея так тепло привечали.
admin
Здравствуйте, Соня.
Да, Вечеря жива, потому что продолжается с вечера Великой Вечери, когда стартовал Новый Завет, суть которого изложил пророк Иеремия: «Вложу закон Мой во внутренность их и на сердцах их напишу его, и буду им Богом, а они будут Моим народом. И … все сами будут знать Меня от малого до большого, потому что Я прощу беззакония их и грехов их уже не вспомню более». Человечество на пороге первых массовых прощений, то есть судов. Уже звучит пятая труба. А с гудом седьмой начнётся это великое действо. «Вечеря» нужна, чтобы желающие могли знать что к чему.