Анне тогда лет двенадцать было. Стал замечать, что как-то с раздражением она начала отзываться об уроках истории. Сядет выполнять домашнее задание и бубнит, и бубнит. Спрашиваю: «что случилось, чем ты недовольна?» А она отвечает: «ты не можешь себе представить, какая у нас обстановка на уроках истории. Учительница всё время кричит, всех оскорбляет, говорит разные гадости, отвечающих не слушает. Мы сидим, как пришибленные. К доске выходишь и забываешь всё, что выучила: вся на нервах. Да и зачем учить, больше трояка никому не ставит. Уже и руководителю класса жаловались не раз, толку никакого: тиранит и всё. Никто уже на уроки не хочет ходить».
Спрашиваю дальше: «а дети у неё есть»? «Есть, — говорит, — двое. Так она и их в чёрном теле держит, мы же всё видим, в одной школе учимся. Ненормальная она!» «Ненормальная, говоришь, то есть больная»? – подхватываю я ключевую фразу, установленного детьми диагноза: «а как к больным людям относиться нужно? Их жалеть нужно, а не обижаться на них.